Неточные совпадения
Слыхал ли ты когда-нибудь, чтоб нарисовал картину какой-нибудь князь,
граф или статую слепил
старый дворянин… нет: отчего это!..
От него я добился только — сначала, что кузина твоя — a pousse la chose trop loin… qu’elle a fait un faux pas… а потом — что после визита княгини Олимпиады Измайловны, этой гонительницы женских пороков и поборницы добродетелей, тетки разом слегли, в окнах опустили шторы, Софья Николаевна сидит у себя запершись, и все обедают по своим комнатам, и даже не обедают, а только блюда приносятся и уносятся нетронутые, — что трогает их один Николай Васильевич, но ему запрещено выходить из дома, чтоб как-нибудь не проболтался, что
граф Милари и носа не показывает в дом, а ездит
старый доктор Петров, бросивший давно практику и в молодости лечивший обеих барышень (и бывший их любовником, по словам
старой, забытой хроники — прибавлю в скобках).
Здесь некогда жил
граф Петр Ильич, известный хлебосол, богатый вельможа
старого века.
Старый же Берестов, с своей стороны, хотя и признавал в своем соседе некоторое сумасбродство (или, по его выражению, английскую дурь), однако же не отрицал в нем и многих отличных достоинств, например: редкой оборотливости; Григорий Иванович был близкий родственник
графу Пронскому, человеку знатному и сильному;
граф мог быть очень полезен Алексею, а Муромский (так думал Иван Петрович), вероятно, обрадуется случаю выдать свою дочь выгодным образом.
Правда, Шишков бредил уже и тогда о восстановлении
старого слога, но влияние его было ограничено. Что же касается до настоящего народного слога, его знал один офранцуженный
граф Ростопчин в своих прокламациях и воззваниях.
— Ах, — сказал он, меняя тон, как будто встретил
старого знакомого, — сделайте одолжение, не угодно ли сесть?
Граф через четверть часа выйдет.
Беловзоров сидел угрюмо в углу, весь застегнутый и красный; на тонком лице
графа Малевского постоянно бродила какая-то недобрая улыбка; он действительно впал в немилость у Зинаиды и с особенным стараньем подслуживался
старой княгине, ездил с ней в ямской карете к генерал-губернатору.
— Ах, Демид Львович… В этом-то и шик! Мясо совсем черное делается и такой букет… Точно так же с кабанами. Убьешь кабана, не тащить же его с собой: вырежешь язык, а остальное бросишь. Зато какой язык… Мне случалось в день убивать по дюжине кабанов. Меня даже там прозвали «грозой кабанов». Спросите у кого угодно из
старых кавказцев. Раз на охоте с
графом Воронцовым я одним выстрелом положил двух матерых кабанов, которыми целую роту солдат кормили две недели.
— Ах ты,
старый проказник, — дружелюбно сказал Жданов, тоже глядевший на
графа.
Прошла осень, прошла зима, и наступила снова весна, а вместе с нею в описываемой мною губернии совершились важные события: губернатор был удален от должности, — впрочем, по прошению; сенаторская ревизия закончилась, и сенатор — если не в одном экипаже, то совершенно одновременно — уехал с m-me Клавской в Петербург, после чего прошел слух, что новым губернатором будет назначен Крапчик, которому будто бы обещал это сенатор, действительно бывший последнее время весьма благосклонен к Петру Григорьичу; но вышло совершенно противное (Егор Егорыч недаром, видно, говорил, что
граф Эдлерс —
старая остзейская лиса): губернатором, немедля же по возвращении сенатора в Петербург, был определен не Петр Григорьич, а дальний родственник
графа Эдлерса, барон Висбах, действительный статский советник и тоже камергер.
Приезжал к нему из Петербурга двадцатидвухлетний поручик-сын и пробовал утешить старика, обнадеживая, что
граф Иван Александрович надеется все повернуть на
старую колею, но князь выслушал, на минуту просиял улыбкой и не поверил.
Нравятся мне стихи Стружкина,
графа Мементо-Мори, а женщины, и
старая и молодая, утверждают, что стихи — балаганство.
— Le bon vieux temps! [Доброе
старое время! (фр.)] — вздохнул
граф, — тогда, вашество, старших уважали! — внезапно прибавил он, многозначительно и строго посмотрев на «скворцов» и даже на самого Дмитрия Павлыча.
— Красавица была! — шамкала
старая девственница, — и бойкая какая! Однажды призывает
графа Аракчеева, — или нет… кто бишь, Митя, при ней Аракчеевым-то был?
— Что? Будто вы не знаете? На Вознесенском проспекте всенародно кричал, что надо, мол, всех либералов в тюрьму; а то еще к нему приходит
старый пансионский товарищ, бедный, разумеется, и говорит:"Можно у тебя пообедать?"А тот ему в ответ:"Нет, нельзя; у меня два
графа сегодня обедают… п' шол прочь!"
Лебедев (машет рукой). Ну, да!.. Зюзюшка скорее треснет, чем даст лошадей. Голубчик ты мой, милый, ведь ты для меня дороже и роднее всех! Из всего
старья уцелели я да ты! Люблю в тебе я прежние страдания и молодость погибшую мою… Шутки шутками, а я вот почти плачу. (Целует
графа.)
Батюшки!.. Матвей!..
граф!.. Что с тобою! Матюша, родной мой… ангел мой… Я обидел тебя? Ну, прости меня,
старую собаку… Прости пьяницу… Воды выпей…
— Непременно,
граф, на девушке, на вдове как женитесь,
старый муж придет.
Княгиня выбирала в приданое дочери самое лучшее и как можно ближе подходившее к новым владениям
графа: лучшие земли с бечевником по берегам судоходной реки,
старые плодовитые сады, мельницы, толчеи и крупорушки, озера и збводи, конский завод в Разновилье и барский дом в Шахове.
Оставимте это,
граф, как бы этого и разговора не было, и никогда не будем к этому возвращаться, а будем, прошу вас, по-старому друзьями.
— Все идет отлично! Оставайся непременно ужинать, — шепнул прежде всего
граф Бегушеву, а потом присовокупил, показывая на товарища своего: — Господин Долгов желает возобновить свое
старое знакомство с вами!
— Очень вам благодарен, ваше сиятельство, за сделанную мне честь, — вежливо отвечал Мановский, — и прошу извинения, что первый не представился вам, но это единственно потому, что меня не было дома: я только что сейчас вернулся. Прошу пожаловать, — продолжал он, показывая
графу с почтением на дверь в гостиную. — Жена сейчас выйдет: ей очень приятно будет встретить
старого знакомого. Просите Анну Павловну, — прибавил он стоявшему у дверей лакею.
— Здравствуйте, гордая Анна Павловна! — сказал
граф. — Нет, я опять за
старое, поцелуйте!
— Боже мой! Она дочь моего
старого друга, — сказал
граф совершенно невинным голосом.
Между ними завязался обычный при встрече
старых знакомых разговор.
Граф расспрашивал ее об отце, давно ли она вышла замуж, давно ли переселилась в эти места.
— Не обижайте этой женщины, — перебил ее строго
граф, — она дочь моего
старого друга и полумертвая живет в моем доме. В любовницы выбирают здоровых.
Мановский, все это, кажется, заметивший, сейчас же подошел с разговором к дамам, а мужчины, не осмеливаясь говорить с
графом, расселись по уголкам. Таким образом, Сапега опять заговорил с Анной Павловной. Он рассказывал ей о Петербурге, припомнил с нею
старых знакомых, описывал успехи в свете ее сверстниц. Так время прошло до обеда. За столом
граф поместился возле хозяйки. Мановский продолжал занимать прочих гостей.
В соседстве у капитана Радушина поселился
граф Миров, житель столицы, богатый человек, который некогда служил вместе с ним и хотел возобновить
старое знакомство…
Клянусь богом, что-нибудь из двух: или он страдает манией величия, или в самом деле права эта
старая, выжившая из ума крыса,
граф Алексей Петрович, когда говорит, что теперешние дети и молодые люди поздно становятся взрослыми и до сорока лет играют в извозчики и в генералы!
И оттого ли, что ее Великан был в большой дружбе с
Графом Нулиным, или выходило это случайно, она, как вчера и третьего дня, ехала все время рядом с Никитиным. А он глядел на ее маленькое стройное тело, сидевшее на белом гордом животном, на ее тонкий профиль, на цилиндр, который вовсе не шел к ней и делал ее
старее, чем она была, глядел с радостью, с умилением, с восторгом, слушал ее, мало понимал и думал...
Граф. Алексею Николаичу вы можете докладывать, сколько вам угодно, но меня вам не убедить в том; я
старый воробей на службе — и цель всех вновь вступающих чернить деятельность своих предшественников очень хорошо понимаю: если дело пойдет хорошо у них, это возвысит их собственный труд; а если оно пойдет дурно, то этим может быть отчасти извинен допущенный ими беспорядок, — прием весьма
старый и весьма известный в служебном мире!
Граф. Расчет благородный и особенно в отношении меня!.. Я ездил всюду, кричал, ссорился за вас и говорил, что за вашу честность я так же ручаюсь, как за свою собственную, и вы оказались вор!.. (Андашевский вздрагивает всем телом.) И что я теперь должен, по-вашему, делать? Я должен сейчас же ехать и просить, как величайшей справедливости, чтобы вас вышвырнули из службы, а вместе с вами и меня,
старого дурака, чтобы не ротозейничал.
Предводитель, хозяин дома, величаво-толстый, беззубый старик, подошел к
графу и, взяв его под руку, пригласил в кабинет покурить и выпить, ежели угодно. Как только Турбин вышел, Анна Федоровна почувствовала, что в зале совершенно нечего делать, и, взяв под руку
старую, сухую барышню, свою приятельницу, вышла с ней в уборную.
Опять мысли о дочери, о
старом и молодом
графе, преферансе странно перемешивались в ее голове.
Исправник сел по-турецки, хлопнул себя кулаком по груди и закричал: «виват!», а потом, ухватив
графа за ногу, стал рассказывать, что у него было две тысячи рублей, а теперь всего пятьсот осталось, и что он может сделать всё, что захочет, ежели только
граф позволит.
Старый отец семейства проснулся и хотел уехать; но его не пустили. Красивый молодой человек упрашивал цыганку протанцовать с ним вальс. Кавалерист, желая похвастаться своей дружбой с
графом, встал из своего угла и обнял Турбина.
Старый отец семейства, увлеченный к цыганкам неотвязными просьбами господ дворян, которые говорили, что без него всё расстроится и лучше не ехать, лежал на диване, куда он повалился тотчас, как приехал, и никто на него не обращал внимания. Какой-то чиновник, бывший тут же, сняв фрак, с ногами сидел на столе, ерошил свои волосы и тем сам доказывал, что он очень кутит. Как только вошел
граф, он расстегнул ворот рубашки и подсел еще выше на стол. Вообще с приездом
графа кутеж оживился.
— Вы меня просто обидите, — говорил робко кавалерист, стоя перед
графом, который, задрав ноги на перегородку, лежал на его постели: — я ведь тоже
старый военный и товарищ, могу сказать. Чем вам у кого-нибудь занимать, я вам с радостию готов служить рублей двести. У меня теперь нет их, а только сто; но я нынче же достану. Вы меня просто обидите,
граф!
В-третьих, жизнь Ольги в последнее время состояла из сплошного романа. Роман этот был такого сорта, что обыкновенно оканчиваются уголовщиной.
Старый, любящий муж, измена, ревность, побои, бегство к любовнику-графу через месяц-два после свадьбы… Если прекрасная героиня такого романа убита, то не ищите воров и мошенников, а поисследуйте героев романа. По этому третьему пункту самым подходящим героем-убийцей был всё тот же Урбенин…
— Я очень рад, что ты ничего не ел у лесничего и не испортил себе аппетита, — сказал мне
граф, когда мы входили в дом. — Мы отлично поужинаем… по-старому… Подавать! — приказал он Илье, стаскивавшему с него сюртук и надевавшему халат.
Граф выпил водку, «закусил» водой, но на этот раз не поморщился. В ста шагах от домика стояла чугунная скамья, такая же
старая, как и сосны. Мы сели на нее и занялись созерцанием майского вечера во всей его тихой красоте… Над нашими головами с карканьем летали испуганные вороны, с разных сторон доносилось соловьиное пение; это только и нарушало всеобщую тишину.
— А кто во дворе
графа Гольдаугена вот этим самым хлыстом ударил по лицу
старого скрипача? Кто повалил его под ноги вот этой самой лошади? Мне назвали графиню Гольдауген, а графиня Гольдауген только одна?
От
старой редакции"Библиотеки"перешли ко мне два молодых беллетриста с талантом: Генслер и
граф Салиас.
Совместительство у нас есть очень
старое и очень важное зло. Даже когда по существу как будто ничему не мешает, оно все-таки составляет зло, — говорил некоторый знатный и правдивый человек и при этом рассказал следующий, по моему мнению, небезынтересный анекдотический случай из
старого времени. — Дело идет о бывшем министре финансов, известном
графе Канкрине. Я записал этот рассказ под свежим впечатлением, прямо со слов рассказчика, и так его здесь и передам, почти теми же словами, как слышал.
Графиня Екатерина Васильевна Скавронская — молодая вдова, одна из красивейших женщин Петербурга того времени, была, как мы уже сказали,
старой знакомой
графа Джулио Литта.
В будуаре никого не было. Дрожащим от волнения голосом начал
граф свою исповедь. Он подробно рассказал, кто он такой, его побег от отца, принятие, по воле его матери, титула
графа, не умолчал даже об источнике их средств —
старом еврее.
Поэтому-то
граф не любил новых лиц, нарушавших его уединение, и хотя любезно, но холодно принимал некоторых офицеров военных поселений, приезжавших к нему по
старой памяти «на поклон».
Сообщениям М. Бороздина, называющего в своих воспоминаниях Настасью Федоровну женою мелочного торговца в деревне
Старая Медведь мещанина Минкина, куда-то незаметно исчезнувшего, после чего она из лавочки перебралась в дом
графа и сделалась его сожительницею, и Беричевского, считающего Настасью Федоровну женою грузинского крестьянина, кучера, которого она, когда
граф возвысил ее до интимности, трактовала свысока и за каждую выпивку и вину водила на конюшню и приказывала при себе сечь, — нельзя выдавать за вероятное, так как, по другим источникам, Аракчеев сошелся с Минкиной еще до пожалования ему села Грузина.
Елагин был
старый адъютант
графа Алексея Кирилловича Разумовского, друг Понятовского, очень привязанный к великой княгине, равно как и Ададуров, учивший ее русскому языку.
В исходе мая, в Вознесение, оба двора, «
старый» и «молодой», с многочисленной свитой поехали в Гостилицы к
графу Разумовскому.
— Оленин привез
старые газеты; видно
графу Безбородко хотелось познакомить его с Лондоном.